Борец с рейдерами Валентина Макарова: «Прокуратура всячески тормозит дело по факту попытки моего умышленного убийства»

Ряд общественных организаций Украины продолжают проводить акции с требованием привлечь к ответственности исполнителей и заказчиков нападения на Катерину Гандзюк. Смерть херсонской активистки 4 ноября 2018 года после варварского нападения всколыхнула всю украинскую общественность. Но далеко не все преступления против общественных деятелей получают такую огласку и постепенно расследования притормаживаются, а то и вовсе закрываются. Чудом выжившая глава общественной организации «Давайте вместе» Валентина Макарова вот уже четвертый год восстанавливает свое здоровье после жестокого нападения и параллельно вынуждена добиваться торжества законов над криминалом.
Киевская общественная активистка Валентина Макарова не один год боролась за сохранение столичного парка Киото на Лесном массиве, часть которого вместе с необходимой городу транспортной развязкой была передана в 2004 году киевской властью в аренду ООО «ЖенСан». Также она вместе с группой единомышленников выявила и передала в правоохранительные органы материалы с подозрениями на совершение мошенничества в Объединении совладельцев многоквартирного дома «Лесная песня» по улице Маршала Жукова, 33а, и с подозрениями на ведение преступной деятельности в Республиканском высшем училище физической культуры (сейчас Олимпийский колледж им. Ивана Поддубного).

22 июля 2015 года Валентина во время прогулки со своим песиком была жестоко избита, в результате чего у женщины оказалась полностью разбита челюстно-лицевая часть черепа. В активистку также стреляли, две пули от травматического оружия принял на себя верный пес Арни.

– Валентина, что могло послужить причиной нападения на Вас?

– На тот момент у меня было три проекта, которые я курировала. Первый – защита парка «Киото» от вырубки. Когда городом управлял Александр Омельченко, он подписал решение Киеврады о передаче части парка под торгово-развлекательный комплекс ООО «ЖенСан». Этим вопросом я занималась вмести с целой группой жителей Лесного массива.
Во втором и третьем проекте была одна и та же группу людей, которые занимались рейдерством и были веские доказательства их причастности к отмыванию денег. Именно от этих людей я получала систематические угрозы, поскольку после наших обращений в правоохранительные органы против них были возбужденны уголовные дела.
В рамках уголовных дел, которые мы инициировали, на то время Государственная финансовая инспекция Киева провела внеплановые проверки в Олимпийском колледже. Конечно, эти проверки были не очень-то нужны руководству учреждения. Конечно, ревизия выявила указанные нами финансовые махинации.
А в ОСМД, где я жила, данные лица не брезговали постоянной поделкой документов, а также отмыванием денег. Им нужно отдать должное, они хорошо юридически подкованы. Наверное, еще знают, как у нас работают правоохранительные органы, что данная система работает на преступников, а не на защиту потерпевших и законопослушных граждан. Ведь у нас уголовные дела длятся годами, они лежат на столах следователей и преподают пылью, в то время, когда даже убийцы разгуливают на свободе. В итоге потерпевшие просто теряют надежду, что преступление против них будет когда-нибудь раскрыто.
Я на себе убедилась, схемы работы правоохранительных органов практически в любом регионе Украины идентичны. Они не проводят следственные действия, а в некоторых делах даже покрывают преступников. К сожалению, почему-то в нашей стране ничего не меняется. Криминальный кодекс есть, а профессиональной работы в правоохранительных органах нет. Зато, есть безразличие, лень и халатность.

– Что произошло четыре года назад?

– За два дня до нападения ко мне домой зачем-то приходили директор Олимпийского колледжа вместе с одним из жильцов ОСМД. Это было 9 часов вечера, есть видеозапись с камеры на входной двери. На момент их визита я гуляла с собакой. А двумя днями ранее состоялся суд по одному из инициированных нами дел. И во время этого заседания в мой адрес открыто сыпались угрозы. Их не смущала даже аудиофиксация происходящего в суде.
В день нападения, в свое привычное время – т.е. в 9 часов вечера – я вместе с Арни (пес породы джек-рассел-терьер – Авт.) зашли в лес и должны были встретиться с другими собачниками, с которыми обычно гуляем в это время. Одну из компаний мы встретили на Заячьей поляне, но они уже собирались домой. И я решила подождать других собачников, которые приходят чуть позже. Начало уже смеркаться и я стала двигаться в сторону дома, решив, что больше уже никого не будет.
Уже недалеко от дома, я обратила внимание на бегущего человека, и решила взять Арни на поводок, чтобы он не побежал за спортменом и не облаял его. Одет тот был в спортивную форму, а бегунов в лесу у нас много, поэтому это не вызвало у меня никаких подозрений. Он пробежал мимо и внимательно посмотрел на меня, а я на него. Лицо показалось знакомым, а через пару секунд я поняла, что видела его возле своего дома, когда он забирал и привозил туда директора Олимпийского колледжа на служебной машине.
Неожиданно спортсмен вернулся, встал передо мной и приставил к моему животу что-то, что потом оказалось оружием. И… прозвучал выстрел. Конечно, я испугалась, в этот момент я поняла, что сейчас моя жизнь закончится. Мне повезло: пистолет был самодельным и дал осечку. Второй выстрел пошел в песок во время перезарядки. Я успела выпустить поводок из рук и крикнуть Арни «Домой!», как сзади произошел оглушительный удар, и я стала медленно опускаться на колени. Это подоспел второй нападавший.
Боли как таковой я не чувствовала, поскольку первый удар оглушил меня. Помню, что руками прикрывала лицо. Еще успела увидеть, когда опускалась на колени, как «спортсмен» побежал за Арни. В подъезд Арни забежал с двумя пулями в теле.

Меня нашел знакомый собачник. Потом он рассказал, что его сюда просто потянула собака. Он дотащил меня до дороги, вызвал «скорую» и полицию. Мне тогда уже позвонил муж, потому что наша собака прибежала к консьержке окровавленная. Он тоже уже начал меня искать в лесу.
В Киевской больнице скорой помощи (БСП – Авт.) врачи сказали, что травмы очень тяжелые, а мне повезло, что меня сразу нашли. Была контузия, повреждены орбиты глаз, сломана челюстно-лицевая (лобовая часть, скулы, верхняя челюсть) и височная часть черепа. Тогда мне наложили восемь швов. Дальше уже свою работу на высшем уровне сделали врачи в больнице. Я очень благодарна всем врачам, которые меня пытались вернуть к жизни, особенно профессору, хирургу Владиславу Александровичу Маланчуку. Это единственный врач, который не побоялся проделать сложнейшую операцию по восстановлению моего лица, несмотря на высокую степень сложности моих переломов. Операция длилась где-то четыре часа, в течение которых он собрано мое лицо.

– Такое же преступление не осталось безнаказанным? Тем более Вы опознали нападавшего.

– Я и раньше не особо-то верила нашей правоохранительной системе, а сейчас и подавно. Дело открыли по ст. 115 Криминального кодекса Украины (умышленное убийство – Авт.). В момент дачи первых показаний мне никто не предложил юридической помощи. Сразу я не могла пройти очную ставку и указать на убийц, поскольку были потрошены орбиты моих глаз, зрение сильно упало, а веки отекли. Фотография нападавшего была на моем телефоне – я его фотографировала, когда он мне угрожал в суде. И следователем я назвала его имя и фамилию. Но по горячим следам полицией не было ничего предпринято.
После проведенной последней операции у меня стало понемногу восстанавливаться зрение, и по всей процедуре я опознала нападавшего. Но все факты, которые были собраны, не имели веса у следователей, поскольку не было найдено оружие. Прокуратура всячески стала тормозить уголовное дело, по сути, прикрывая преступников и их заказчиков.

– Каким образом?

– Они очень настаивали на том, чтобы я прошла детектор лжи. Не убийцы, а я – еле выжавшая после покушения! Прокуратура руководствовалась тем, что нет прямых доказательств, поэтому отправили меня на детектор. Я его прошла. Детектор подтвердил, что я говорю правду. Но, прокуратура все равно ставит под сомнение мои показания, мотивируя тем, что мне могло показаться.
Только под огромным давлением со стороны меня, помощников народных депутатов и самих народных депутатов, к которым я обратилась за помощью, прокуратура предъявила одному из преступников обвинительный акт. Но последовавший за этим суд, где должны были обвиняемому определить меру пресечения, был провален, поскольку на нем не были заслушаны главные свидетели по делу. А они могли потвердеть, что обвиняемый вновь мне угрожал возле моего дома после того, как я выписалась из больницы. А сейчас вы можете представить, что свободно по Киеву разгуливает хладнокровный убийца, которому один раз уже сошло с рук это преступление.

– Что сейчас с расследованием?

– На данном этапе дело находится в следственном управлении Деснянского района столицы.
Поскольку произошла практически такая же трагедия с Катериной Гандзюк, мое дело было взято на рассмотрение временной следственной комиссией Верховной Рады, которую после гибели Екатерины создали под руководством народного депутата Борислава Березы. Они намерены как-то сдвинуть утопическую ситуацию с наказанием виновных в нападении на активистов по всей Украине.
Как только заработала эта комиссия, тут же обо мне вспомнили мои следователи и начали приглашать на дачу показаний. На каком этапе расследование мое дело сейчас, мне неизвестно. Но последняя надежда этой страны, как я понимаю, на работу этой временной следственной комиссии.

Инф. «Активні Громадяни»